Увозимая из города М. машиной, до потолка набитой детьми, друзьями, лыжами/досками и прочим шмурдяком, я представляю, что многие проблемы были бы решены, имей Д.А. возможность так и везти меня бесконечно долго и далеко.
Пожираемые колесами и глазами километры замечательно вышибают из мозгов назойливые мысли о необходимости мыть посуду, готовить еду и искать школу, в которой бы В.Д. не искалечили в первую неделю. Ходить по незнакомым площадям и соборам, безусловно, намного приятнее и интереснее.
И даже тогда, в силу то ли природной тупости, то ли бараньего упрямства я через какое-то время начинаю скучать и пытаться общаться с мирозданием, посылая смс-ки в звенящую космическую пустоту чужой, проходящей где-то рядом, жизни.
***
Путешествие ничего не меняет.
Меня привезут все в ту же квартиру, до верху набитую какой-то невообразимой фигней, тряпками, книгами и игрушками, на холодильнике прибавится тройка магнитиков, а в компе тысяча фотографий, мне придется разбирать гору вещей, параллельно думая о визите к участковому за справкой для детского сада и о запланированных походах по школам. Город встречает серым гнусным небом, лучшими представителями Гольяново у родного подъезда и разбитым вдребезги плафоном в ванной.
Здравствуй, Москва!
Journal information